Семиклассник Димка Прохоров жил в небольшом селе с дедом - колхозным кузнецом Василием Ивановичем. Своих родителей Димка не помнил. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда мальчику было года полтора. Была у Димки бабушка, но и ее, три года, как не стало.
И теперь в домике расположенном на опушке леса, у небольшого пруда хозяйничали одни мужчины. Вот уже года два, или три - Василий Иванович не спешил в колхозную кузню. Местное хозяйство - носившее хорошее, доброе название "Рассвет" приказало "долго жить". Как и по всей стране - колхоз сперва менял название и статус. Был он и СПХК и ООО и ЗАО и Бог знает, чем и кем не был. Меняли председатели, управляющие, генеральные и просто директора. И, наконец, за великие долги - сперва порезали и свели весь скот, порушили фермы, Потом с колхозного машинного двора стали один за другим исчезать машины, трактора, комбайнеры и прочий сельхозинвентарь. Одно за другим зарастали бурьяном поля и луга. Зарплату не платили уже лет семь или восемь - селяне выживали как могли. Приторговывали на районном рынке продуктами с личного подворья, уезжали на заработки в Москву - матушку, охотились, рыбачили, изготовляли поделки из древесины - выручал лес - кормилец, как издавна звали его в деревне.
Василий Иванович никуда не поехал. Да и некуда и незачем. Нужно было подымать внука. Трезвый и работящий дед Василий перенес свой немудрый инструмент - наковальню, кузнечные меха в небольшой сарай, стоявший на берегу пруда. И теперь оттуда с утра над селом раздавался то степенный, то веселый перезвон молотков и молоточков.
Лет с пяти Димка пристрастился помогать деду. К седьмому классу мальчишка стал заправским кузнецом. Теперь уже без помощи деда и без его подсказки выполнял немудрые заказы деревенских соседей.
...МИ получал за это "зарплату" - шутил дед. То крынку молока, то десяток яиц, а то и просто горсть конфет.
Иногда выпадали, как говорил дед, "серьезные заказы" от доморощенных районных бизнесменов - решетки с "выкрутасами" на окна, каминные принадлежности, фонари. В таких случаях Димка, любивший с детства рисовать, придумывал узоры для ковки, рисуя их на оборотной стороне предвыборных плакатов, запас которых у мальчика был огромный.
Летом в доме Василия Ивановича Неожиданно пожаловал налоговый инспектор. Кто-то из "доброжелателей" сообщил, что дед занимается незаконной предпринимательской деятельностью. Дед в то время приболел - маялся спиной. Димка ловил на цветках пчел и сажал деду на спину. Они жалили, а дед кряхтел: "Ах, хорошо, хорошо пробирают!"
Потом Димка пошел в кузницу ковать и точить тяпку, так в деревне звали мотыги, для соседки бабы Вали.
Тут и пожаловал налоговый инспектор - заглянул в кузню. Димка из воды вытащил поделку - затачивал на ножной точилке. Баба Валя подоспела вовремя: "На вот Димок молочка парного за тяпушку - деду отнеси, а вечером приходите поужинать у меня. Я пирожков напеку, картошечки молодой с малосольными огурчиками сварганю".
Увидев Димкин "заработок", глянув на его прожженные в нескольких местах штанины и рубашку - налоговый инспектор только с досады плюнул!
Расспросив мальчишку о житье - бытие, поговорив с дедом, инспектор вынул из кармана тысячу рублей и дал деду, как аванс, под будущую работу - отковать пару решеток для дачи.
А утром к домику деда Василия подъехали две машины. Одна свалила у кузни тонн пять отборного угля, которого дед не видел, наверное, уже лет десять, а со второй сгрузили тонны две отличного металла проката в прутьях и пластинах.
Видать дотошный налоговый инспектор расспросил и узрил о том, как один из районных предпринимателей зимой обманул деда и не расплатился за работу. И теперь предприниматель, потея лысиной, самолично сбрасывал с кузова железо и покрикивал деду: "Ты, Иваныч, не обижайся на меня, закрутился я в корень - дыхнуть некогда. Это тебе мой презент. Я и деньги привез".
И грузно спрыгнув с кузова, вручил деду полторы тысячи мятых рублей. Не попрощавшись тут же уехал.
Шофер самосвала наоборот не спешил. Димкиного деда он знал хорошо по совместной работе в колхозе.
- Хм, подарок он привез. Да это на него наш Палыч - инспектор налоговый, вчера наехал. Дюже он не любит этих торгашей - хапуг, а уважает работяг, кто своим трудом, своими руками предпринимательство держит. Их как может и поддерживает. Подвез он из вашего села вчера бабенок с молоком на рынок, они то и выложили ему, про ваше житие - бытие, и пожаловались, как вас обманул этот хапуга - перекупщик. Вот Палыч и взбеленился. Вот и вспомнил торгаш - спекулянт про долг. Эх побольше бы таких Палычей по России - матушке! - вздохнул шофер.
Втроем пили чай с сотовым медом. Потом дед о чем-то шептался с шофером. После обеда дед запряг у соседа лошаденку и Димка важно восседал на облучке - ездил в лес за дровами.
Вечером смотрели кино по телевизору. Вскоре дед уснул, а Димка засел аз рисунки. Он собирал коллекцию узоров. Срисовывал их везде, где можно. Были в его коллекции рисунки карнизов, наличников, оград и ворот, узоры с полотенец, книг, альбомов.
Так и дальше бы шла Димкина счастливая жизнь с дедом. Читали бы зимними вечерами вслух интересные книги про путешествия и приключения, исторические романы, до которых особенно охоч был дед. Слушали б музыку, работали в кузне, возились бы в огороде, ходили в лес и на речку, встречать рассветы, пленившие мальчишку. Сидели бы вечерами на крыльце с соседскими мужиками, размышляя о российском житье-бытье.
Василий Иванович держал помимо кузни и небольшое хозяйство - огород, пяток ульев в саду из десятка яблонь и вишен. В сарайчике были у них штук 12 кур с петухом - забиякой, десяток кроликов, две дойных козы, поросенок Борька, кот Васька, да кобель Чубайс.
Все это требовало своего ухода и заботы. Но без всего этого в деревне не прожить. Впрочем, у Димкиного деда распорядок был заведен железный, можно сказать армейский. Подъем в шесть утра. Как Димка не брыкался, как не натягивал на голову одеяло, Василий Иванович был неумолим. Вскоре мальчишка привык к дисциплине и просыпался гораздо раньше деда. Пятнадцатиминутная зарядка, хождение по траве босиком, обливание водой, а зимой растирание снегом - закаляли мальчишку, и болел он очень редко.
Дальше обязанности распределялись следующим образом: Димка кормил живность (кроликов, кур, коз). Дед тем временем хлопотал на кухне. Завтракали. Димка отправлялся в школу. Дед заглядывал к пчелам, возился на огороде или в саду, стучал часок, другой в кузне, готовил обед к Димкиному приходу. После обеда по русскому обычаю дед ложился отдохнуть часок, другой.
К вечеру, справившись с уроками и по хозяйству, Димка отправлялся к друзьям. Или они приходили к нему. Затевались веселые игры: "лапта", "чижик", футбол, волейбол. Набегавшись, накупавшись в пруду, если было лето, накатавшись на санках и лыжах зимой, Димка спешил домой к деду. Все-таки дед Василий был ему лучшим другом.
Да и какой он дед!? Василию Ивановичу было чуть за пятьдесят. И как он говорил: "Ему до пенсии, как до Китая - пешком сходить". Дед был завидным женихом на селе. Справный мужик, работящий, не пьющий, что по нынешним временам - редкость. Но от всех своих свах и сватов отбивался он шутками и прибаутками. МИ привечал только одну женщину на селе, травницу Марию Степановну. Она когда-то училась вместе с дедом в одном классе. Говорят была в него влюблена. Но не сложилось. А вот судьба у Марии и Василия выдалась похожей. Только и разницы - дед воспитывал одного Димку, а Мария двух внучат - Димкиного закадычного дружка Петьку и внучку Светочку - младше Димки года на три.
Их отец погиб в Чечне, а их мать, как часто сейчас бывает на Руси, пустилась после гибели мужа во все тяжкие, и глаз не показывала, взвалив на свекровь все заботы о детях. Впрочем, бабка Мария не роптала. Она сама бы привезла года три назад из города внучат к себе домой. Были они неухоженные, грязные, худые, диковатые. Но благодаря заботам и стараниям Марии выправились.
Иногда Василий Иванович с Димкой отправлялись в гости к тетке Марии. Дед в таких случаях тщательно готовился. Надевал праздничный пиджак, чистил кремом сапоги, собирал гостинцы: мед, сало, покупал конфет и пряников. Обязательно, что-нибудь отковывал в кузнице, то ухват, то мотыжку, то запор на ворота.
Тетка Мария держала коровенку и овечек. У нее был большой огород, засаженный наполовну лекарственными растениями. Петька ее внук получал по биологии одни пятерки, знал десятки названий растений, умел их собирать, сушить, а главное применять при различных хворях и болезнях.
Ходила в гости к деду и Мария со своими внуками. Приносила в подарок целую гору пирогов - плюшек, завитушек, вязаные носки, варежки к зиме. И как она говорила: "Навести ревизию". Заставляла деда греть в кузне воду - мыла до блеска полы, стирала бельишко и только потом садилась к столу.
Дед по такому случаю доставал четвертинку водки. Они выпивали по рюмочке под груздочки, малосольные огурчики и начинали мечтать, как они вырастят ребятишек. Да как поженят Димку со Светкой, а Петьку на другой соседской девчонке, да как дождутся правнуков. А потом, как умрут, а Димка на могилки им скует ажурные кресты и оградки…
Димка с Петькой таких разговоров не любили и убегали на речку.
И все было хорошо и правильно.
Деревня понемножку оправлялась от перестройки. Развалились колхозы. Селяне начали вспоминать, как жили до колхозов. Возрождались забытые ремесла, расширялись подсобные хозяйства, появились первые фермеры и предприниматели. Работящему, трезвому человеку с головой всегда найдется дело. Кое-кто позажиточнее даже начал строится. А это первый признак на Руси - наступления лучших времен.
Стали поговаривать о восстановлении сельской церкви - только не знали с чего начать?
Но вот грянула новая беда - фурсенковщина. Так в народе, в деревнях и селах прозвали школьную реформу, затеянную новым министром образования.
За год, за два закрыли в Димкином селе школу девятилетку. И стала школа начальной, а начальную в деревне Борки прикрыли совсем. В соседнем селе, среднюю школу переверстали в девятилетку. Вроде бы правильно - экономия средств и не малых. Появились школьные автобусы, прозванные "желтухой" за цвет. Желтухи колесили от села к селу, собирая ребят на учебу.
Теперь Петька, Димка и еще два десятка ребятишек вставали не в шесть, и не в семь утра, а пол пятого. В зимнее время было темно - нужно было идти к большаку, где останавливался автобус. От Димкиного дома до старой-то школы километра три - четыре, а тут?
К школе автобус почти никогда не подходил. Не было дороги из-за раскисшей грязи по весне и осени, а зимой из-за заносов снега. Лет десять последних зимой дороги по селу никто не чистил. Не было техники. Да и платить за расчистку было нечем. Сельсоветского бюджета хватало только на зарплату председателю и секретарю. Хотели как лучше, а получилось…
Бабы кляли нового министра на все лады: "Где это видно ребенка поднимать на учение раньше, чем скотину выгонять на пастбище!" Мужики матерились по черному, кленя все того же министра, а заодно и всю чиновничью местную власть, что придумали им новые несусветные хлопоты.
Детишки невыспавшиеся, полуголодные, часто добирались к автобусам промокшие до нитки. Стали часто болеть, пропускать занятия. Учителя криком закричали - успеваемость падет до нуля. Дети не хотят учиться! Но кто же, когда прислушивался к голосу учителя, да еще деревенского, а тем более к голосу бабы Мани, да деда Василия. Ведь известно - у нас слушают рапорты победы от чиновников.
А по телевизору, радио, газетах и местных и федеральных трескотня идет о школьной реформе…
- Тут и компьютеризация, и интеграция, и новация. Тут и гранты, и кранты. Учителям теперь не до детей. Вовремя бы бумаг, в месяц, пуда три исписать, вовремя сдать. Отчеты составить, пройти аттестацию, повысить квалификацию, внедрить новацию. За красивыми словами, как всегда пустота. Димкин дет только кряхтел, слушая такое словоблудие и пустозвонство.
"Внучек, а внучок - целый год за пятнадцать километров тебя возят на учебу, а скажи-ка мне, на компьютере ты научился работать?".
- Ты что дет, издеваешься? - три компьютера на пятьсот учеников!
- Внучок, а внучок, а что это за предмет "технология"?
- Да это дедуля труды, только мы ничего не делаем ни рубанком, не стамеской, но ножовкой, а представляем что делаем.
- А, значит, бездельников из вас хотят сделать - сердито ворчал дед!
Наутро, как и весь год, Димка с Петькой теперь не на пригорочек бежали в школу, в которую ходили еще их деды, прадеды, а спешили на большак к автобусу. Там стояли под дырявой крышей автобусной остановки и мокли под занудным осенним дождиком.
В ботинках хлюпало. Куртки промокли. Наконец сели в подъехавшую "желтуху". Вот и Березовская школа. Спасибо она стоит у асфальта, у дороги. Димка с Петькой невыспавшиеся, в промокшей обуви разделись и устремились в класс. Вовсю шел первый урок. Автобус ныне задержался. Что-то случилось с двигателем, и шофер долго копался в моторе. В классе было холодно. Пятнадцатое октября не наступило, и не топили.
У Димки мерзли промокшие ноги, и хотелось в туалет. Петька хотел страшно есть. Сегодня он не успел даже выпить чаю. Наконец он не выдержал, полез в сумку и украдкой достал бутерброд - хлеб с салом. Не успел он опустить крошечный кусочек и проглотить, как взбалмошная училка биологии закричала: "Иванов опять на моем уроке жуешь!? Ты как жвачное животное, все жуешь и жуешь"!
Хотя дородная и холеная Мария Ивановна сама каждую перемену подкреплялась то яблочком грамм на четыреста, то бутербродом с колбасой на полкило, то еще чем не менее привлекательным и вкусненьким. Но урок есть урок - святое!
Петька, покраснев до кончиков ушей, уткнулся в парту.
…Так или почти так продолжался весь год. На следующий год ребятишек из дальних деревень определили в интернат. Теперь они шесть лет жили при школе, в бывшем детском саду, а на выходные, праздники и каникулы разъезжались по домам. Но как говориться в народе: "Хрен редьки не слаще". Лучше ребятишкам от этого не стало.
Все они скучали по дому, по мамкам и папкам, по любимым бабушкам и дедушкам. А еще ведь у деревенских детей есть обязанности по хозяйству и любимые привязанности к животным. У кого по неделям не выпускались на волю голуби с голубятами. У кого-то без хозяина не принимал пищу ягненок. Короче страдали все и люди и животные.
Зимой в бывшем детском садике был жуткий холод. Хотя топили день и ночь, но почему-то построенный в центре России, но по южному проекту садик со стеклянными стенами не хотел прогреваться.
Димка с Петькой постоянно мерзли и не доедали. То, что давали в столовой, едой для деревенских мальчишек и назвать трудно. Раза три мальчишки сбегали из интерната - домой. Учиться стали с тройки на двойку и наоборот.
В один из зимних вечеров, когда особенно было тоскливо, голодно и холодно Димка решил написать письмо деду.
"Здравствуй дедуля - выводил на литке из школьной тетради Димка. - Пишет тебе твой внук Дмитрий. Жизнь у нас в интернате паршивая. Мы всегда есть хотим и очень холодно, так, холодно, что зуб на зуб не попадает. Сало, мед и варенье у нас с Петькой украли и есть нам нечего. А в школьном буфете за 10 рублей можно купить только пару конфет или один пирожок малюсенький, а чтобы попить чаю горячего нужно отвались целых 50 рублей, а выходишь, в животе все равно бурчит. Милый мой дедуля, Василий Иванович, не жизнь, а тоска зеленая. Забрал бы ты нас с Петькой домой. Мы лучше работать будем, ну ее такую бестолковую учебу. Все равно тут не чему не выучишься. До нас никому дела нет. Учителям мы не нужны. Мы им только мешаем. Они все время, что-то то пишут и пишут, пишут и пишут в своих бумагах. А, что спросишь, не отвечают, а если отвечают, то не поймешь ничего. Дедуля возьми нас домой, а то мы погибнем в этой школе. Съест нас тоска зеленая, смертная.
А я буду тебе во всем помогать и слушаться беспрекословно. А на жизнь я и в кузне себе и тебе заработаю. Все равно в школе учат тому, что в жизни не встречается. Просто мучают нас здесь мукой смертною. Возьми нас домой мой дедуля Василий Иванович, по гроб тебе будем благодарны, а то мы здесь, как рабы без вины виноватые".
Твой внук Дмитрий.
Дня через три Василий Иванович читал Димкино письмо тетке Марии.
Она утирала кончиком платка проступавшие слезы и тяжко вздыхала: "Бедные детки, без матери, без отца росли и так их мучают". Потом заругалась: "Это все он министр просветительный придумал. Недаром его кощеем прозвали. Кощей он и есть кощей - всех доведет, всех уморит"!
А Василий Иванович тяжело ходил по горнице. Взглянет в одно окошко - виднеются остовы колхозных ферм. Взглянет в другое - виден покосившийся крест на дырявом куполе церквушки.
"Эх, Димка, Димка, Петька, Петька - хватит на ваш век работы на Руси. Работы неподъемной, непочатой. А тоску зеленую мы изгоним!"
На утро целая делегация из Димкиного села во главе с Василием Ивановичем поехала в область искать правду у губернатора. "А если потребуется, то и до президента дойдем" - шумели мужички.
|
